Пролог
— Новый рассказ придумал! — радостно сообщил писатель семейству.
— О, Господи, — жена горестно пожаловалась дочери, — значит, денег как не было, так и не будет. Лучше б коммерцией какой занялся…
— Ладно, мать, — махнула рукой дочь, — сколько можно об одном и том же. Пусть себе клавишами стучит. Знаешь ведь — это не лечится…
— Да, он точно с другой планеты свалился…
Наши дни
Не так давно меня направили на МРТ — обследование на магниторезонансном томографе. В солидном медицинском центре снял верхнюю одежду, оставил в ящичке ключи, все прочее металлическое и заверил врачей, что замкнутого пространства не боюсь (после стольких лет работы в лаборатории судмедэкспертизы, кажется, и боятся-то уже больше нечего).
На специальной каталке меня вкатили в бокс цилиндрической формы. Что-то загудело, защелкало вокруг – и стихло. Затем меня снова выкатили на свет божий, и врач стал внимательно рассматривать мою руку. Даже промял ее всю на ощупь и, пожав плечами, снова вкатил меня в бокс. Опять загудело, защелкало вокруг – и все стихло. Меня выкатили из бокса, и я увидел уже три пары глаз людей в белых халатах, а один из них был даже в марлевой повязке на лице. Глаза у врачей расширены, рассматривают меня внимательно…
— Что происходит? — спрашиваю их, — смотрите на меня, точно инопланетянина увидели…
— Одну минуточку, молодой человек, — после паузы, наконец-то, проговорил бородатый профессор, — нам с коллегами необходимо немного посоветоваться.
Они смущенно удалились за пульт управления, но их голоса легко достигали моего слуха.
— Этот снимок более четкий, обратите внимание на этот светящийся объект, — высоким фальцетом произнёс, по-видимому, ассистент, указывая на видеомонитор.
— Похоже опять 4D голограмма, и на этот раз с очертаниями похожими на… обычный сейфовый ключ, — неуверенно произнёс лысый профессор, явно чем—то озабоченный.
— Точно! как ключ для сувального замка, — сказал ассистент, — у меня такой же установлен на входной двери.
— Не сувального, а сувальдного, — уточнил пожилой профессор, — сувальда — это такая секретная задвижка в замке…
— А, смотрите-ка, действительно: и головка, и стержень, и бородка, её ещё бабочкой называют…
— Бред, откуда в моей руке мог взяться какой-то ключ… — подумал я, с интересом наблюдая за происходящим, и, непроизвольно почёсывая слегка покрасневшую руку.
— Боюсь, что нам не удастся воспользоваться этим ключом. Сейфовые ключи обладают повышенной секретностью, — сыронизировал лысый профессор.
— А что, если это ИГК — индивидуальный генетический ключ! — воскликнул ассистент, снимая с мокрого лица марлевую повязку.
— Дайте максимальное укрупнение, — разом скомандовали профессора.
Послышались характерные щелчки клавиатуры. На видеомониторе пульта управления стали появляться вводные команды: «Изменить параметры сканирования», «Масштаб», «Коррекция», «Обновить».
— Вот это да, неправда ли, удивительно, — в один голос произнесли профессора.
— Даст ист фантастиш! — ни к месту вырвалось у ассистента, и он смущенно добавил — как сказал бы мой оболтус.
На снимке в небольшом расфокусе четко обозначились детали «секретного ключа»: бородка — микробиочип, стержень — матричный штрих-код, и головка — вращающаяся пентаграмма.
— Опаньки, а это уже интересно, — округлившееся лицо лысого профессора изобразило карикатурный овал очумелого смайлика.
— Константин Викентьевич, кто у нас сейчас занимается внедрением генетического мультинаносканера! — громко спросил бородатый профессор.
— Хрустицкий!.. но он ещё… до конца не восстановился… вы же сами знаете!
— Пусть немедленно идёт сюда, и несёт свои сколковские разработки! А пока он не пришёл, опросим нашего пациента.
Профессор аккуратно стал мять мне руку, время от времени повторяя: здесь не больно.
— Нет, только вот тут немного чешется.
— Чешется, — многозначительно повторило мировое светило, и увлеченно стало рассматривать мою волосатую руку.
— Так, чуть-чуть…
— И давно это у вас…
— Чесание?!
— Да… чесание.
— Да нет, вот, сразу после этой процедуры и началось …
— Сразу после процедуры… повторил профессор и, закончив мять руку, стал как-то подозрительно смотреть мне в глаза… Хорошо, хорошо.
Влетевший в кабинет Хрустицкий, расхваливал уникальные возможности прибора, упирая на то, что «транскрипция является только первой стадией реализации генетической информации».
— Спасибо, голубчик, — твердо остановил его профессор, — у нас снова 4D голограмма с ярко выраженными входными данными.
— Иван Андреевич, скорость работы прибора ограничивается только возможностями входных и выходных устройств, но не быстродействием внутренних систем обработки информации, — не унимался Хрустицкий, подключая к томографу прибор похожий одновременно на электронный микроскоп и телевизионную камеру.
— Подключайте и выводите данные на видео и текстовый монитор.
— Микрочип вошёл в зону захвата нанозамка, — многозначительно произнёс Хрустицкий, — есть захват. Матричный код идентифицирован! Есть фиксация пентаграммы. Универсальные базы данных подключены. Информационное поле сконцентрировано. Включаю матричный анализ…
Подключенный к магниторезонансному томографу генетический мультисканер издавал человеческие звуки, похожие на вдох и выдох, потом он что-то проглотил и засопел, перекачивая терабайты генетической информации.
Прошло около получаса. Прибор перестал шуметь и весело замигал разноцветными лампочками.
— Матричный анализ завершен, — удовлетворенно заявил Хрустицкий.
— Выводите информацию на дисплей и на принтер, — скомандовал профессор.
Ассистент принёс распечатку. В закорючках условных обозначений и выводах аналитических таблиц было зашифровано моё досье.
Первым пунктом шло перечисление моих хронических заболеваний. Итог был не утешителен, но обнадёживал: состояние здоровья удовлетворительное. Сказалась хорошая наследственность — генетически крепкое здоровье.
Завершал матричный анализ блок информации под грифом: «Только для служебного пользования. Небесная канцелярия».
— Ну, говорите же, не томите, — умоляюще произнёс я, намекая на скрытые способности и их реализацию.
— Спокойно! Способности, — произнёс Хрустицкий и стал монотонно их перечислять:
а) спортивные — максимально возможное достижение – пляжный волейбол – звание — олимпийский чемпион. Увы, не реализованы, ресурс реализации исчерпан;
в) музыкальные – максимально возможное достижение — композитор— новатор мирового уровня — не реализованы, ресурс реализации исчерпан;
с) искусство — уникальные способности в области классического балета, максимально возможное достижение — ведущий солит. Ресурс – исчерпан. Реализация не возможна.
— А как насчет литературного потенциала, — вырвалось у меня, — этим я дольше всего занимаюсь…
— Литературные способности — очень значительные… Нобелевская премия, — он выдержал значительную паузу, — вам не грозит. Ресурс исчерпан. Тема закрыта. Увы, уже не в этой жизни…
Десять минут назад
Профессора тепло пожали мне руку:
— Да вы, голубчик, почти законченный гений, только бледный какой-то… Учтите — это не комплимент... не перебарщивайте с этим, не то доведете себя до абсолютной прозрачности.
— Бросьте все, займитесь лучше здоровьем, — сказал пожилой профессор, а лысый добавил, — нажимайте на витамины, больше свежих овощей.
Ассистент торжественно вручил мне результаты матричного анализа. При этом каждый не преминул сказать, что рад был познакомиться со мной, что был счастлив и ему было очень приятно…
Сейчас
Иду домой. Приду, обрадую и жену, и дочь. Скажу, что судьба замысловато тасует карты, но теперь то при любом раскладе я добьюсь сногсшибательного успеха. Хоть и не в этой жизни.
Постскриптум
Не могу поверить, неужели те большеглазые человечки во сне, в бирюзовых комбинезонах, вправившие мне в детстве руку, могли быть… нет, просто, страшно подумать!
© Ол Томский
Санкт-Петербург
2017г
— Новый рассказ придумал! — радостно сообщил писатель семейству.
— О, Господи, — жена горестно пожаловалась дочери, — значит, денег как не было, так и не будет. Лучше б коммерцией какой занялся…
— Ладно, мать, — махнула рукой дочь, — сколько можно об одном и том же. Пусть себе клавишами стучит. Знаешь ведь — это не лечится…
— Да, он точно с другой планеты свалился…
Наши дни
Не так давно меня направили на МРТ — обследование на магниторезонансном томографе. В солидном медицинском центре снял верхнюю одежду, оставил в ящичке ключи, все прочее металлическое и заверил врачей, что замкнутого пространства не боюсь (после стольких лет работы в лаборатории судмедэкспертизы, кажется, и боятся-то уже больше нечего).
На специальной каталке меня вкатили в бокс цилиндрической формы. Что-то загудело, защелкало вокруг – и стихло. Затем меня снова выкатили на свет божий, и врач стал внимательно рассматривать мою руку. Даже промял ее всю на ощупь и, пожав плечами, снова вкатил меня в бокс. Опять загудело, защелкало вокруг – и все стихло. Меня выкатили из бокса, и я увидел уже три пары глаз людей в белых халатах, а один из них был даже в марлевой повязке на лице. Глаза у врачей расширены, рассматривают меня внимательно…
— Что происходит? — спрашиваю их, — смотрите на меня, точно инопланетянина увидели…
— Одну минуточку, молодой человек, — после паузы, наконец-то, проговорил бородатый профессор, — нам с коллегами необходимо немного посоветоваться.
Они смущенно удалились за пульт управления, но их голоса легко достигали моего слуха.
— Этот снимок более четкий, обратите внимание на этот светящийся объект, — высоким фальцетом произнёс, по-видимому, ассистент, указывая на видеомонитор.
— Похоже опять 4D голограмма, и на этот раз с очертаниями похожими на… обычный сейфовый ключ, — неуверенно произнёс лысый профессор, явно чем—то озабоченный.
— Точно! как ключ для сувального замка, — сказал ассистент, — у меня такой же установлен на входной двери.
— Не сувального, а сувальдного, — уточнил пожилой профессор, — сувальда — это такая секретная задвижка в замке…
— А, смотрите-ка, действительно: и головка, и стержень, и бородка, её ещё бабочкой называют…
— Бред, откуда в моей руке мог взяться какой-то ключ… — подумал я, с интересом наблюдая за происходящим, и, непроизвольно почёсывая слегка покрасневшую руку.
— Боюсь, что нам не удастся воспользоваться этим ключом. Сейфовые ключи обладают повышенной секретностью, — сыронизировал лысый профессор.
— А что, если это ИГК — индивидуальный генетический ключ! — воскликнул ассистент, снимая с мокрого лица марлевую повязку.
— Дайте максимальное укрупнение, — разом скомандовали профессора.
Послышались характерные щелчки клавиатуры. На видеомониторе пульта управления стали появляться вводные команды: «Изменить параметры сканирования», «Масштаб», «Коррекция», «Обновить».
— Вот это да, неправда ли, удивительно, — в один голос произнесли профессора.
— Даст ист фантастиш! — ни к месту вырвалось у ассистента, и он смущенно добавил — как сказал бы мой оболтус.
На снимке в небольшом расфокусе четко обозначились детали «секретного ключа»: бородка — микробиочип, стержень — матричный штрих-код, и головка — вращающаяся пентаграмма.
— Опаньки, а это уже интересно, — округлившееся лицо лысого профессора изобразило карикатурный овал очумелого смайлика.
— Константин Викентьевич, кто у нас сейчас занимается внедрением генетического мультинаносканера! — громко спросил бородатый профессор.
— Хрустицкий!.. но он ещё… до конца не восстановился… вы же сами знаете!
— Пусть немедленно идёт сюда, и несёт свои сколковские разработки! А пока он не пришёл, опросим нашего пациента.
Профессор аккуратно стал мять мне руку, время от времени повторяя: здесь не больно.
— Нет, только вот тут немного чешется.
— Чешется, — многозначительно повторило мировое светило, и увлеченно стало рассматривать мою волосатую руку.
— Так, чуть-чуть…
— И давно это у вас…
— Чесание?!
— Да… чесание.
— Да нет, вот, сразу после этой процедуры и началось …
— Сразу после процедуры… повторил профессор и, закончив мять руку, стал как-то подозрительно смотреть мне в глаза… Хорошо, хорошо.
Влетевший в кабинет Хрустицкий, расхваливал уникальные возможности прибора, упирая на то, что «транскрипция является только первой стадией реализации генетической информации».
— Спасибо, голубчик, — твердо остановил его профессор, — у нас снова 4D голограмма с ярко выраженными входными данными.
— Иван Андреевич, скорость работы прибора ограничивается только возможностями входных и выходных устройств, но не быстродействием внутренних систем обработки информации, — не унимался Хрустицкий, подключая к томографу прибор похожий одновременно на электронный микроскоп и телевизионную камеру.
— Подключайте и выводите данные на видео и текстовый монитор.
— Микрочип вошёл в зону захвата нанозамка, — многозначительно произнёс Хрустицкий, — есть захват. Матричный код идентифицирован! Есть фиксация пентаграммы. Универсальные базы данных подключены. Информационное поле сконцентрировано. Включаю матричный анализ…
Подключенный к магниторезонансному томографу генетический мультисканер издавал человеческие звуки, похожие на вдох и выдох, потом он что-то проглотил и засопел, перекачивая терабайты генетической информации.
Прошло около получаса. Прибор перестал шуметь и весело замигал разноцветными лампочками.
— Матричный анализ завершен, — удовлетворенно заявил Хрустицкий.
— Выводите информацию на дисплей и на принтер, — скомандовал профессор.
Ассистент принёс распечатку. В закорючках условных обозначений и выводах аналитических таблиц было зашифровано моё досье.
Первым пунктом шло перечисление моих хронических заболеваний. Итог был не утешителен, но обнадёживал: состояние здоровья удовлетворительное. Сказалась хорошая наследственность — генетически крепкое здоровье.
Завершал матричный анализ блок информации под грифом: «Только для служебного пользования. Небесная канцелярия».
— Ну, говорите же, не томите, — умоляюще произнёс я, намекая на скрытые способности и их реализацию.
— Спокойно! Способности, — произнёс Хрустицкий и стал монотонно их перечислять:
а) спортивные — максимально возможное достижение – пляжный волейбол – звание — олимпийский чемпион. Увы, не реализованы, ресурс реализации исчерпан;
в) музыкальные – максимально возможное достижение — композитор— новатор мирового уровня — не реализованы, ресурс реализации исчерпан;
с) искусство — уникальные способности в области классического балета, максимально возможное достижение — ведущий солит. Ресурс – исчерпан. Реализация не возможна.
— А как насчет литературного потенциала, — вырвалось у меня, — этим я дольше всего занимаюсь…
— Литературные способности — очень значительные… Нобелевская премия, — он выдержал значительную паузу, — вам не грозит. Ресурс исчерпан. Тема закрыта. Увы, уже не в этой жизни…
Десять минут назад
Профессора тепло пожали мне руку:
— Да вы, голубчик, почти законченный гений, только бледный какой-то… Учтите — это не комплимент... не перебарщивайте с этим, не то доведете себя до абсолютной прозрачности.
— Бросьте все, займитесь лучше здоровьем, — сказал пожилой профессор, а лысый добавил, — нажимайте на витамины, больше свежих овощей.
Ассистент торжественно вручил мне результаты матричного анализа. При этом каждый не преминул сказать, что рад был познакомиться со мной, что был счастлив и ему было очень приятно…
Сейчас
Иду домой. Приду, обрадую и жену, и дочь. Скажу, что судьба замысловато тасует карты, но теперь то при любом раскладе я добьюсь сногсшибательного успеха. Хоть и не в этой жизни.
Постскриптум
Не могу поверить, неужели те большеглазые человечки во сне, в бирюзовых комбинезонах, вправившие мне в детстве руку, могли быть… нет, просто, страшно подумать!
© Ол Томский
Санкт-Петербург
2017г
~
